.
Но первых большинство, подавляющее. А вторых всё меньше и меньше. При этом у них – вторых — отсутствует, как правило и к сожалению, желание поговорить-показать… что крайне усложняет задачу интервьюера.
«Если так уж необходимо, может, сам и придумаешь-напишешь что-нибудь коротенько – мол, юбилей, ля-ля-ля, поэтому поздравляем, желаем и всё такое», — предложил, как и ожидалось, Виктор БАБУРИН накануне своего юбилея корреспонденту «Одинцовской НЕДЕЛИ».
.
.
.
.
.
Глава сельского поселения Ершовское считает, что за администратора-хозяйственника должны говорить результаты его работы, а не постановочные фоторепортажи в газете: «А про меня, что рассказывать. Меня, семью мою, детей знают тут все и каждый. И родителей моих, и даже дедов помнят. Моя земля – моя судьба и биография», — без пафоса, но не без оснований на то считает Виктор Васильевич.
Родился в Фуньково, здесь же в начальную школу пошел в военном городке (школа капитально отремонтированная Бабуриным до сих пор существует и работает). Потом была восьмилетка в Ершово, а заканчивал 10 класс уже в первой средней Звенигородской (сейчас школа №2). В Кунцево в техникуме получил специальность радиста. На два года в армию уходил, служил в группе Советских войск в Германии. Вернулся домой, двенадцать лет в Ершово в Доме отдыха отработал, пройдя по карьерной лестнице от слесаря до заместителя директора.
.
.
.
.
Главой поселения Виктор Бабурин стал случайно и неслучайно. Сам Виктор Васильевич ни о депутатской, ни тем более о «казённой» карьере не помышлял. Но односельчане попросили – сначала «в депутаты пойти, чтобы газ нам в Фуньково провели побыстрее», а потом и «главой поселения побыть, пока дела наладятся»… и так – почти четыре пятилетки трудовые….
.
.
.
…корнями на этой земле Бабурин – «глубже и ветвистее некуда». Как недавно из архивов выяснилось, не только фашистских захватчиков предки бабуринские поколачивали, оказывается. Пращур Виктора Васильевича крестьянин Павлов награждён императором Александром I медалью за уничтожение французских фуражиров, бесчинствовавших в этих краях в 1812 году. Жестоких оккупантов и безбожных грабителей местные общинные крестьяне ловили в засадах, убивали и хоронили в могильниках для скота…
Дед будущего ершовского главы Виктора Бабурина, знатный фуньковский сапожник знаменитый на весь Звенигородский тогда район, обманул немцев и своих в лес увёл. Неподалеку от родного Фуньково в землянках спрятал. Там в суровые морозы 41-го заболела и умерла годовалая сестра Виктора Васильевича. Как и большинство малолеток и грудников. А 15-летнему дяде Виктора Бабурина, который до войны не мог смотреть, как курицу режут, пришлось убивать. Дед Павел Игнатьевич отвлекал разговором случайно вышедшего на их лесной схорон немецкого связиста, а подросток бил лопатой. По голове, человека, насмерть. Вспоминать не любил. О случае этом рассказывал потом Бабурину сам дед, который не только в Первую мировую и Гражданскую, но и в Великую Отечественную повоевал.
.
.
«Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой». А чаще – не один. Первый муж матери Виктора Бабурина сгорел в танке в самом начале войны под Оршей. А отец, уйдя на фронт, потерял жену и детей. Жена погибла в оккупации, а сыновья потерялись в эвакуации. С трудом разыскал их уже после войны. Тогда же после войны и сошлись вдовые родители будущего ершовского главы. Как-никак и из соседних деревень, и горе одинаковое и трудности житейские.
Поэтому сказать, что война вообще и битва за Москву, в частности, прошли через судьбу, семью и малую родину Виктора Бабурина – нисколько не образно выразиться. Уж так прошли, так пропахали…
Бабурин родился после войны. А память о ней, о людях в ней выстоявших и победивших – о мёртвых и немногих ещё живых – Виктор Васильевич пытается сохранить с таким желанием и даже страстью, как о чём-то самом главном в своей собственной судьбе.
Напрямую, грубовато даже, наверное, я спросил Виктора Васильевича – зачем это ему? Авторитетный и талантливый руководитель, человек вполне самодостаточный, которого глава района Александр Гладышев постоянно в пример всем ставит, на «вверенной территории» порядок, народ всякий раз голосует за него чуть ли не под 100 процентов бюллетеней. Есть же историки, краеведы, «мемориалы» всякие и «вахты памяти». А местному главе остается лишь дать команду оградки покрасить, мусор вывезти накануне даты, цветы закупить, ну фуршет ветеранам организовать, подарки подсобрать… И к чему, зачем лично не только архивы военные перелопачивать, но и реально тонны земли с поисковиками? А потом изыскивать колоссальные финансовые средства на гранит, мрамор, бронзу, скульпторов и архитекторов. Чтобы памятник на могиле братской солнце отражал настоящим металлом, а не двадцатым слоем краски по рассыпающемуся бетону. Чтобы все имена, поисковиками из «безвестипропавших» возвращённые, на граните и мраморе были высечены.
.
И ведь таковы все воинские мемориалы в Ершовском сельском поселении!
.
.
Мемориалов в память о Великой Отечественной на территории Ершовского сельского поселения – почти столько же, сколько живущих ныне ветеранов-односельчан.
.
.
А что за необходимость ехать в соседнюю область и ругаться с местными коллегами из-за возможности организации нового братского захоронения? Четыре года назад возле деревни Петушки Гагаринского района Смоленской области Виктор Бабурин с такими же … одержимыми в личное, свободное от работы время сотрудниками из центрального аппарата МВД (отряд «Обелиск») решили достойно перезахоронить останки 347 воинов, обнаруженных в этих местах за несколько лет поисковых работ. Смоленско-гагаринские коллеги Бабурина ещё прямолинейнее тогда, чем я теперь, спросили: мол, вам что, Виктор Васильевич, больше всех надо? Ну, лежали себе солдатики, упокой Господи их души, никого столько лет не волновали и живых от дел не отвлекали. Покоились бы и дальше так с миром…
Мне же на вопрос: «Зачем ему это надо?» Бабурин ответил: «Не знаю. Честно, не знаю. Но уверен, что надо и не только мне… Кажется, в году 54-ом вот в такой же светлый летний день проснулся мальчонкой поутру от того, что стон и плачь шёл по всей деревне. Народ в центр сбегается, и я за всеми. Вскрывали две братские могилы. Тела не до конца ещё разложившиеся, без гробов, хорошо различимо военное обмундирование. Пронзительно солнечное летнее утро, огромная яма-могила и десятки, десятки тел. А вокруг рыдающие живые – и женщины, и мужики. Так кричат и плачут, как будто каждый раз из ямы на носилках их сына или отца выносят. И ведь многие в той могиле были безымянными. Из одной могилы общей подняли, в другую братскую опустили – ни таблички с именем, ни адреса родным, куда поклониться приехать. Всем всё общее и обезличенное – и могила, и память, и слава… Наверное, тогда у меня в душе что-то и перевернулось навсегда – не может так быть, не по-человечески это, не по-русски, не по-божески».
.
.
.
Многие годы в Ершово на 9 Мая один и тот же торжественный и одновременно трогательный ритуал, один и тот же основной маршрут. Виктор Бабурин собирает ветеранов на площади у сельской администрации и Дома культуры. Обнимает, поздравляет, усаживает в автобус. И пока они вместе объезжают все памятники и обелиски, чтобы поклониться, слово благодарное в память сказать и цветы с венками возложить, Виктор Васильевич образно и в деталях весь путь следования раскладывает о событиях, происходивших здесь осенью-зимой 1941 года.
Мне теперь уже кажется — никто лучше Бабурина не знает военной истории этих мест. Если к повествованию обо всём том страшном, жестоком, кровавом, что происходило на Звенигородской и Ершовской землях, уместно применить эпитет «увлекательно», то дорожные пояснения Виктора Васильевича завораживают.
Это даже не поражающие своей энциклопедичностью сведения – где, какая дивизия советская или немецкая находилась в энный конкретный день великого противостояния под Москвой, какой полк в каком боевом порядке наступал, а какой батальон на каком промежутке фронта держал оборону. Это история в лицах, именах и даже судьбах. Уверен почему-то, будь у Бабурина точные списки всех здесь погибших – все бы имена на граните ершовских мемориалов были высечены. Чтобы на века, надолго, насколько памяти и совести у последующих поколений хватит.
Про совесть – не ради красного словца. К нашему общему стыду и сожалению. Скульптурные изображения, которые Бабурин сознательно заказывает как точные копии тех первых послевоенных солдат и «скорбящих матерей», отливают теперь не из бронзы, а из чугуна. Бронза провоцирует вандалов-металлистов и подвергает постоянной опасности даже сделанное, казалось бы, «на века». А круглосуточный милицейский пост возле каждой братской могилы не поставишь. Не Александровский сад. Вот так.
Одно слабое утешение, как уверен Бабурин, что «не наши, не ершовские». А местные жители, если заметят, сами накажут таких беспощадно. Всё так, конечно. Но ведь далеко не все из этих «сборщиков ценных металлов» из-за границы России на территорию Ершовского сельского округа приезжают. Наши ведь соотечественники, в основном…
.
.
.
.
Буквально накануне 64-го Дня Победы, с 1 по 5 мая на территории сельского поселения Ершовское были найдены останки ещё четверых воинов.
.
.
.
«Событие сегодня не только торжественное, но и без преувеличения величайшее. Ведь чем дальше от нас Великая Отечественная Война и Победа, тем важнее и значимее каждый поступок по сохранению памяти о Великом Подвиге целого поколения наших соотечественников. Поэтому, Виктор Васильевич, слова благодарности тебе. Ты первый в Одинцовском районе восстановил храм. И не просто как порушенную фашистами святыню православную, но и как поименную память о раненых бойцах и мирных жителях, погибших под развалинами Свято-Троицкой церкви, которую расстреляли в упор из танковых орудий… Больше тебя, Виктор Васильевич, наверное, никто в Одинцовском районе не делает для сохранения памяти о войне и погибших на ней, для возвращения из небытия имён героев», — такую оценку сделанному главой сельского поселения «Ершовское» Виктором Бабуриным за последние годы дал глава Одинцовского района Александр Гладышев на открытии мемориала в Локотне …
.
.
ПОДЕЛИТЕСЬ НОВОСТЬЮ: