Андрей Перла: Разжаловать генералиссимуса

Скажу сразу – сам проект «Имя России» мне не нравится настолько, что кажется состоящим в равных долях из глупости и кощунства. Скажите, по каким критериям русский может отдать предпочтение Антону Чехову перед Петром Великим? Как можно сравнивать Александра Пушкина и Ивана Грозного?

Беда в том, что теперь уже «поздно пить боржоми» и рассуждать на тему некорректности условий конкурса исторических персонажей. В рамках этого конкурса подано почти полтора миллиона голосов, и Сталин получил более 10% из них.

Следует признать, что мы имеем дело со срезом реальных настроений сегодняшнего российского общества, и выработать отношение к неприглядной реальности.

Какой реальности? Что, собственно, демонстрирует нам «Имя России?»

Кое-что для понимания происшедшего может дать фигура Владимира Высоцкого. Понятно, что в пантеон он попал не как исполнитель роли Гамлета. Боюсь, что даже не как поэт. («Я Гамлет, я насилье презирал, я наплевал на датскую корону» – сколько из ставивших галочки на сайте проекта помнят его высокую поэзию?) И не как бард.

Высоцкий в российском общественном сознании совсем не рифмуется с Окуджавой, Визбором и Городницким. Увы, в странном мартирологе «Имя России» он представляет «русский шансон» – странную контркультуру общества, в котором вечным кажется вопрос «сидеть или сажать».

Высоцкий в паре со Сталиным – военные песни, плюс «банька по-белому», плюс «Таганка», где ночи, полные огня, – это по-своему очень гармоничное сочетание.

Миф жестокой державы, миф Победы, миф «сильной руки» и блатной миф, миф коммуналки, миф лагерей, миф «кругом пятьсот и ваших нет» – скажите политологам, что современное российское политическое поле не состоит на существенную часть именно из этих компонентов! Скажите, и они над вами посмеются…

Повторю еще раз – я не знаю, что хотели показать и на что рассчитывали создатели проекта «Имя России». Вопреки их желаниям, проект превратился в диагноз, поставленный российскому обществу.

После более полувека десталинизации мы больны Сталиным, после почти двух десятилетий без коммунизма мы больны Лениным и, конечно, мы больны антисоциальностью и инфантилизмом «шансона». Что нам делать со всем этим?

Если лекарство может быть синтезировано, а я в это верю, то обществу оно должно быть подано в форме мифа. Другого исторического мифа, привлекательного настолько, чтобы затмить усатого злодея с орденом Победы и всё, что с ним связано, – но при этом не потерять ничего ценного из существующей национальной мифологии.

Как, неужели в мифе, в котором «блатные» уживаются с диктаторами, есть нечто положительное? Обязательно есть. Народные ценности, представленные нынешним мифом, – это держава, справедливость, нежелание склоняться перед обстоятельствами, патриотизм.

Список далеко не полон. Вот только связаны все эти положительные компоненты с такими вурдалаками, что строить жизнь, опираясь на этот миф, – не получается.

Значит, нужно, сохранив ценности, заменить вурдалаков на приличных людей. Антигероев на настоящих героев. Попытки предпринимались и раньше – но всё упиралось в проблему, созданную как раз Лениным и Сталиным.

История России обрывалась в 1917 году, последующие события как бы не имели отношения к предыдущим. Соответственно, чтобы сохранить концепт Победы, Сталина приходилось менять на Жукова – неправда слишком очевидная, чтобы такой миф был жизнеспособным.

Чтобы национальная мифология была полноценной, чтобы герои не казались бандитами, нужно преодолеть большевистское понимание истории. Значит, главные герои нового мифа должны быть не красными, а белыми. Только так можно добиться, чтобы Ленин и Сталин заняли в историческом мифе свои законные места – преступников и убийц, – а подлинные ценности от смещения этих фигур с пьедесталов не пострадали.